— Так ты скажи сначала. Как у вас все пошло? Отношения? Или все еще стадия предварительного вынимания ложечкой мозга друг у друга? Чтоб потом крепче любилось? — ну Никита, насколько я понимаю этот типаж, мегатрахабельный мужик и прямой, но в обычном, классическом смысле. А вот это вот вся дезориентация отношений — это не про него.

С него скорее станется другой способ решить задачу: схватить сразу прекрасную девицу и, прикусив сразу за шею, чтоб знала, чья она самка, утащить в берлогу.

Но я должна предоставить подруге свободу при выборе ответа на мой такой внезапный вопрос. Не могу ж я сразу в лоб спросить: в берлоге она уже или еще нет.

А выпытываю я не просто так. У Яськи талант: она по каким-то ей известным метрикам сразу видит все отрицательные наклонности мужчины, если они, конечно, есть.

Но нужно выполнить одно условие: талант активируется только после секса.

Слышу, что Ярослава не просто мнется, она волнуется все сильнее. Значит, зацепило ее уже харизмой-то.

— Никита… он — хороший. Может даже — лучший — из всех, кого я в этой жизни… встретила.

— Ну и отлично, подруга. Будем опираться на твою экспертизу.

Ну что мне остается? Радоваться за Ясю, снова собирать информацию и анализировать. А пока — едем в полицию.

Шеф рядом, ни кровиночки в лице — белый-белый. Но действует уверенно, командует тут всем. Представляю, что у него сейчас в душе — считает себя виноватым.

Поэтому подхожу к нему, на минутку обнимаю, а потом, глядя в глаза тихо говорю:

— Палыч, все нормально со мной. Все — в пределах криминальной статистики. Вульгарный гоп-стоп — братва на мотоциклах. Обобрали стильную соску — сейчас уже пропили в баре всю мою наличку. А карточки я заблокировала. Ну просто совпало то, что мы сегодня напряглись по безопасности — и это ограбление…

Я не скажу ему, что видела за рулем Никиту.

Я должна разобраться сама.

Я должна разобраться сама с Олегом.

Глава 47

Моя задача — опознать лежащие передо мной на столе предметы. Тут стандартный для женских сумочек набор: банковские карточки, футляр для очков, пудреница, тревел-косметичка, ключи, паспорт, удостоверение, портмоне с наличкой, еще какие-то мелочи. Все мое. Все перечислила и подробно описала.

Сумка — рядом на тумбочке. Та самая, которую выхватил у меня мотоциклист.

Следователь дотошный, придерживается всех процедур, поэтому долго. Я опознала, пересчитала, расписалась — все на месте, претензий не имею.

Странное это ощущение — выходить около полуночи из отделения полиции. Почему-то накрывает чувство обретенной свободы. Даже если ты — потерпевшая и тебе только что принесли извинения.

Через двор ко мне спешит Яся. Обнимаемся.

— Ты как?

— Хочу две противоположные вещи: кофе и спать.

— Поехали, сейчас все тебе будет — подруга тащит меня к подозрительно знакомому черному кроссоверу.

Замедляю шаг, потому что за рулем — он. Боровой. Стандартный покер-фейс и цепкий взгляд.

— Ясь, я видела его сегодня там, на парковке. Промчался мимо меня сразу за мотоциклом.

— Я знаю. Садись, он сейчас все тебе расскажет.

Константин везет нас ко мне домой. Я рассказываю все, что удалось узнать в полиции.

Что сумку мою нашли почти сразу, за углом в двух кварталах от бизнес-центра. Рядом — оставленный мотоцикл.

Самого мотоциклиста отследили по камерам до ближайшего кафе, в которое он вошел и как будто уже не выходил. Вернее вышел, но уже через черный ход и в совсем другом образе, потому что и шлем, и одежда валялись там же в коридорчике.

— Ну и, вишенка на торте — муляж вместо камеры на заднем дворе — Никита кивает, подтверждая мои слова — что это обычное дело. И я знаю, что мало кто устанавливает полноценную систему видеонаблюдения, так что наш город далеко не самый “умный”.

— Алеся Игоревна… я должен извиниться… я на пол минуты опоздал… я не смог предотвратить нападение на вас — Никите эти слова даются с трудом, через паузы, через зубовный скрежет и прям в моменте еще проживаемую гамму чувств человека, потерпевшего фиаско.

Вижу в зеркале заднего вида его сожаление и в глазах чуть больше огня и злости.

— То есть это не случайное ограбление и ты знал, где, когда и как оно произойдет?

Он снова кивает, но по-прежнему все его внимание на дороге.

— Может ты знаешь — кто это сделал?

— Да. Но прошу вас — немного терпения. Совсем скоро вам все станет ясно.

Еще минут десять поездки в тишине и небольшом напряжении — все устали, все переволновались, и все в ожидании — есть еще что-то, что я должна прям сейчас обязательно узнать.

Заезжаем во двор — странно, но в моей квартире горит свет. Что ж, видимо кофе буду пить в интересной компании.

И опять этот аромат — кофе с кардамоном — на весь подъезд. Меня аж тригерит.

Даже возникла мысль — развернуться и дать деру отсюда, как утром в среду, когда я получила от курьера тот самый конверт.

Но это значит — все по новой, опять по кругу? Нет, пора уже поставить точку.

Захожу в квартиру — и правда, здесь целая компания.

Вот, например, господин Ямпольский явился — это хорошо, а то я его обыскалась. Держит в руках стопку документов — что, прям сейчас будем подписывать?

Возле плиты Олег хозяйничает — ну а кто еще мог сварить этот кофе, с таким ярким ароматом?

Мою усталость как корова языком слизала. Серьезно? У нас тут сейчас переговоры? Церемония подписания? Может сотрудник загса под столом спряталась, сразу нас и разведет? А было-бы неплохо!

В дверях еще толпятся новые люди — вижу, что это наши эсбэшники, шеф, наверняка побеспокоился, приехали приглядывать за мной.

А что здесь делает эта? Новая моего Бывшего? Тоже группа поддержки? Чья?

Штооошшшш, Леся — зажигай! Давай, родная, быстренько разрулим ситуацию — в душ и спать” — веду сама с собой уже привычный диалог.

И пока все оглядывают друг друга, делаю первый ход.

— Господа, видимо у каждого есть свой резон быть здесь и сейчас. Готова выслушать всех — кто начнет? Только давайте коротко и по делу — спать очень хочется…

— Я! Это — Я! — ну, конечно, она — “Дюймовочка с яйцами” — предсказуемо нетерпелива.

Ох, да ее трясет всю. И голос — хоть и громкий, но дрожит, и звонкая такая нота прорывается, когда интонация уходит вверх, аж до мурашек.

— Это я выхватила вашу сумку! И это было не ограбление, а шаг отчаяния! Мне просто очень нужно узнать, что там в ваших исках к Олегу и что вы оставите нашему сыну!

Хочу поближе рассмотреть — откуда у нее такая сила: в глазах ее не огонь, а раскаленная лава, сейчас всех затопит. Просто не женщина — а последний день Помпеи: неотвратимая и впечатляющая.

И я ее даже понимаю: узнать, что мальчик, родившийся с золотой ложкой во рту, вдруг может вмиг остаться без наследства — это любую мать мотивирует на поступки. И кто рискнет сердце матери обвинить в безумстве, когда она стоит за интересы своего сына?

И это как раз про то, как определенные обстоятельства любого могут подтолкнуть к преступлению.

Смотрю на Ямпольского, киваю на стопку бумаг в его руках — это ж они? Иски? И вижу подтверждающий кивок моего адвоката.

— Ну да, нашу базу взломать практически невозможно — вашими стараниями Алеся Игоревна. И девушка начала подбираться к хард-копиям. И именно поэтому я на время сгинул с радаров. Лучше было перестраховаться.

— А написать-то мог?

— Был уверен, что ваша переписка отслеживается

— Ну, в следующий раз — голубиной почтой посылай.

Обвожу взглядом всех собравшихся. И — о, нет! Я кажется знаю, что сейчас скажет Олег.

И Дюймовочка знает — ишь как кулаки сжала!

А Боровой вон сменил свой стандартный покер фейс на фейспалм.

Да, пожалуй, все, кто сейчас здесь собрался, либо уже слышали эти слова, либо догадываются.

Ну нет, Олег! Пора уже что-то менять в своей жизни!

И я все-таки опять это слышу: